На гигантскую сцену истории выходят новые действующие лица.

Одни называют их антами, другие — россами.

Слово «ант» значит «великан». Об антах рассказывают, что они люди высокого роста и огромной силы. Они так велики, что лошади не могут носить их на себе вследствие их тяжести.

Кто они — эти россы или анты?

Это предки великороссов, украинцев и белорусов.

Это преемники скифов — пахарей, у которых побывал когда-то Геродот.

Скифское предание говорило, что когда-то на их землю упали с неба золотые плуг, ярмо, секира и чаша.

Но если бы они попробовали порыться в земле на месте древних поселений, они нашли бы там орудия, которыми возделывали землю их предки за две или за три тысячи лет до них.

Пройдут века, и археологи отыщут на равнине между Днестром и Днепром мотыги из оленьего рога, костяные серпы, каменные зернотерки, большие глиняные сосуды для хранения зерна.

От этих-то древних земледельцев и произошли анты, или россы.

Со времен Геродота прошло немало времени. Люди, жившие на великой равнине между Днестром и Доном, не теряли это время даром.

Они научились лучше возделывать землю, лучше строить дома. У них столько городов, что чужеземцы называют их страну «Гардарик» — страна городов.

В этих городах, обведенных валом, работают в мастерских искусные мастера — кузнецы, литейщики, гончары, ювелиры. Земля будет долго хранить слитки серебра и золота, кузнечные клещи, литейные формы, тигли, топоры, прясла антских мастеров.

Анты — храбрый народ. Они хорошо владеют оружием — секирой и луком, они идут в бой не беспорядочными толпами, а разделившись на сотни и тысячи.

У них искусные вожди. Старики рассказывают юношам о храбром вожде Доброгасте, который умел воевать не только на суше, но и на море. Византийский император дал Добро-гасту почетное звание военного трибуна и поставил его начальником над всеми греческими кораблями, которые плавали по волнам Понта — Черного моря.

Антские — русские — купцы ведут торговлю и с византийцами на юге, и хозарами на востоке. Через землю хозар добираются до них и первые караваны из далекой Аравии.

Арабские путешественники записывают в своих дневниках, что есть на Днепре страна Куявия и город Куяба — Киев.

Дальше лежит Славия — Новгородская земля. А еще дальше — Артания с городом Арса. Это, должно быть, Волынская земля.

Идут годы и десятилетия.

Русские княжества объединяются в одно великое Киевское государство. Киев становится главным русским городом, «матерью городов русских»...

Славяне застали в мире старую греческую и римскую культуру.

Германцы разрушили Рим. А кем стали славяне — врагами или защитниками Византии? Разрушителями или наследниками древней культуры?

Чаша весов колебалась долго — от вражды к дружбе, от дружбы к вражде.

Славяне были грозной силой, и греки это знали.

Русские князья не раз вторгались с огромным войском в пределы Восточной Римской империи. Олег повел на Царь-град одиннадцать племен. У Игоря во флоте было десять тысяч ладей. У Святослава — шестьдесят тысяч воинов.

Византийский историк Лев Диакон писал о русских, называя их то скифами, то россами:

«Говорят, что тавро-скифы никогда живые не сдаются неприятелям, что сей народ отважен до безумия, храбр, силен». И он добавляет, что среди убитых скифских воинов не раз находили и женщин, павших геройской смертью в бою.

Когда император Иоанн Цимисхий пригрозил князю Святославу, что пошлет против него все римское войско, Святослав ответил: «Пусть он не трудится путешествовать в нашу землю. Мы сами скоро поставим шатры перед византийскими воротами, обнесем город крепким валом, и если он — римский государь — решится вступить в бой, мы храбро его встретим».

В одной из битв русское войско было окружено врагами. Многие из мужей советовали князю Святославу отступить. Но Святослав сказал:

«Погибнет слава, спутница оружия россов, без труда побеждавшего соседние народы и без пролития крови покорявшего целые страны, если мы теперь постыдно уступим римлянам. Итак, с храбростью предков наших и с той мыслью, что русская сила была до сего времени непобедима, сразимся мужественно за жизнь нашу. У нас нет обычая бегством спасаться в отечество — но или жить победителями, или, совершивши знаменитые подвиги, умереть со славою».

Так пишет византийский историк, изображая Святослава красноречивым оратором, по образцу героев Плутарха.

Русский летописец рассказывает о том же самом проще. Святослав сказал своим воинам, которых он называл по-отечески «дети»:

«Не посрамим земли русской, но ляжем костьми, ибо мертвым не стыдно, а если побежим, то будет нам стыдно.

Не побежим, а станем крепко. Я же перед вами пойду».

Два разных рассказа, но образ они рисуют один.

Император Цимисхий был рад заключить мир со Святославом. Он знал, что русские — грозная сила. В Византии еще не забыли Олега. Когда Олег подступил к царствующему граду и с моря и с суши, византийцы поспешили заключить с ним договор о дружбе. Все иноземные купцы платили в императорскую казну большие пошлины, а русским было разрешено привозить свои товары беспошлинно.

Олег пощадил Византию. Игоря и Святослава едва удалось отразить. Но кто мог поручиться, что Святослав не придет еще раз? Он сам говорил: «Пойду на Русь и приведу более дружины».

С такими мыслями ехал Цимисхий к берегу Дуная, где его ждал Святослав. Император был в золотых доспехах, за ним следовала свита в блестящем вооружении.

В то время как император подъезжал на богато убранном коне к месту встречи, Святослава несла к берегу ладья.

И вот они встретились. Святослав не подумал сойти на берег. Он остался сидеть в ладье, на лавке. Пусть другие целуют ноги императора.

С любопытством смотрели византийские вельможи на русского князя. Одет он был не в золотые доспехи, а в чистую белую одежду — такую же простую, как у его гребцов и воинов. Только в ухе у него сверкала золотая серьга с рубином между двумя жемчужинами. У него были широкие плечи, голубые глаза, длинные висячие усы, длинный чуб на бритой голове.

Он казался суровым и мрачным. Глядя на него, византийцы вспоминали рассказы о его надменности, силе, храбрости.

Горячий, смелый, стремительный, он широко раздвинул пределы Киевского государства. Его видели и под стенами приволжских хозарских крепостей, и у подножия Кавказа, и в вятских лесах, и на студеной Каме, и на склонах Балкан. Он был неутомим в походах; спал под открытым небом, подложив под голову седло; появлялся, когда его не ждали. Но он не нападал из-за угла. Как истый рыцарь, он предупреждал врагов: «Хочу идти на вы»,— и всегда оставался победителем.

Византийский историк рассказывает:

«Поговорив немного с императором о мире, сидя в ладье на лавке, он переправился назад».

Гребцы Святослава дружно вспенили воду. Император коснулся коня золотой шпорой...

Так тысячу лет назад встретились два мира: старый, еще носивший имя Римской империи, и новый, недавно названный именем «Русь».

Эти два мира встречались не раз, переходя от войны к дружбе и от дружбы к войне. Не раз клялись русские и византийцы соблюдать договоры — пока солнце сияет и пока мир стоит.

«А кто нарушит любовь, да не будет тому помощи ни от бога, ни от Перуна, да не ущитятся щитами своими, да посечены будут мечами своими и да будут рабами в сей век и в будущий». Русские снимали с себя оружие и клали на землю к ногам Перуна, византийцы целовали крест.

Но для византийцев клятва мало что значила. Они не боялись ее нарушить. Так было и на этот раз.

Когда Святослав возвращался домой, в Киев, его уже поджидали у днепровских порогов степные кочевники — печенеги. Со Святославом была только небольшая дружина. Войско он послал другой дорогой.

С криком, с визгом налетела на русских степная конница. Храбро бились русские, но врагам не было числа.

Кто дал знать печенегам о том, что Святослав идет степью к порогам? Должно быть, это сделали византийцы..Они и прежде рады были каждому случаю, когда можно было натравить печенегов на русских. Император Цимисхий не сказал русским: «Иду на вы». Он убил русского князя коварно, чужими руками. Неизвестно, во сколько фунтов золота оценил он голову Святослава. Но таков уж был у византийцев обычай: не убивать в открытом бою, а посылать наемных убийц.

И мир продолжал стоять. И солнце продолжало сиять над миром...

Но все-таки Византия и Русь не могли обойтись друг без Друга.

Когда Византию теснили враги, императоры просили русских князей о помощи. И князья посылали им своих воинов.

Русские грудью защищали Византию от тех же печенегов, которых Византия смертельно боялась.

Византии нужны были русские соболя и куницы, русский хлеб и мед, русский воск для церковных свечей.

А русским князьям и боярам нужны были византийские ткани, золото, вина, плоды.

С давних пор греки знали о Русской земле, а русские знали о греках.

У скифов, от которых произошли русские, были свои города в Крыму, недалеко от греческих колоний. Главный из этих городов назывался Неаполис.

Чужеземцев поражали в скифском городе могучие каменные стены, защищавшие город от вражеских набегов.

Таких толстых стен не бывало в греческих колониях. Во дворцах и мавзолеях скифских царей стены были расписаны искусными художниками. Здесь можно было увидеть на картине и воина на коне, и охотника, поражающего копьем кабана, и бородатого певца, держащего лиру на коленях. В погребах, высеченных в скале, хранились огромные запасы зерна, которым город торговал с соседями — греками. Из греческих колоний, из Ольвии и Херсонеса, это зерно шло дальше в Элладу.

Широкая морская дорога соединяла Скифию с Грецией.

По этой дороге греки шли на север — к скифам, к россам.

А потом и русские стали все чаще и чаще посещать столицу греков...